Вот Данте,сам оцени)
«Пока у нас в душах грозы идут,
Люди от нас скрыться бегут.
Бегут мимо нас, как тот мальчишка.
У них у самих проблем много слишком»
(с) Д.В «Гроза»
С ветки слетел пожелтевший листок и , медленно кружась, опустился на блокнот, закрыв записи. Тонкие пальцы бережно подхватили это странное письмо середины осени, слегка сжали…
Не самое приятное время года, но и не самое плохое. Холода еще не пробирают до костей, стремясь украсть ту частичку тепла, которую так хочется сохранить в себе, но и нет уже того ласкающего солнца, которое грело их летом. Их…
Сможет ли он когда-нибудь еще назвать Джека своим? Наверное, уже нет. Кажется, все кончилось еще тем сентябрьским днем, когда на крыльце университета ему разбили сердце. Так просто, обычными словами, но так невозвратимо! Сердце уронили на асфальт, под взглядами десятков пар глаз, под сдавленные смешки окружающих. Тогда ему не хотелось дышать, он проклинал Джека, ненавидел себя за ту отрешенность, за то, что не вернул его еще тогда….
Парень смахнул ладонью челку, открывая миру пронзительно карие глаза, с легким оттенком золотой осени. Редкий цвет, но такой притягательный. Эти глаза могли рассказать о многом, о том что было в его жизни, о том что он чувствовал и чем жил,о том, что творилось в его душе. А могли показать нам целый мир таким, каким его видел юноша, таким, каким мир был для него. Осенний ветер развевал по плечам длинные платиновые волосы, перевязанные черной лентой. Он во всем любил контраст, даже в отношениях. Такой уж характер. Четкий контур лица, слегка аристократичный, светлая кожа, едва тронутая солнцем. Он не любил загар, хотя мог бы легко загореть под теплым солнцем Испании, где был не так давно. Алые губы, чуть тронутые улыбкой в уголках, словно кистью известного художника. Весь образ юноши казался скульптурным. А ведь он и не хотел всего этого, природа дала ему красоту, утонченность, манеры и талант.
Однако, он ненавидел живопись, с тех самых пор, как его главный вдохновитель ушел, растоптав чувства и все картины, которые когда-то были нарисованы им. Парень поправил ворот плаща и сделал глоток обжигающе горячего кофе. Он приходил в это кафе каждый день, подолгу сидел, наблюдая за дождем, от которого его ограждали лишь пара столиков, шум толпы и брезентовый навес . С собой он всегда брал блокнот, но в нем не было ни единого наброска. Только слова, бессмысленные, даже не связанные между собой.
Город… этот большой, по-своему живой город, он любил. Нет, он не вырос тут ,он даже не бывал здесь раньше. Сюда его привез Джек. Он и показал все прелести и тайны этого маленького мира. Джек…сердце сдавило легкой грустью, которая разлилась по телу холодком.
– Может, еще кофе? – девушка посмотрела ему в глаза. Она всегда обслуживала его и каждый раз, когда он приходил, пробовала завести беседу. Но он был неразговорчив, просто не искал общения, хоть она и была милой. Симпатичное личико – чуть пухлые губы, прямой нос, и светло-зеленые глаза, да, ее достояние. Он бы нарисовал ее, если бы хотел рисовать, в ней была внутренняя красота. В этой девушке еще была настоящая жизнь.
– Да, пожалуй, – в голосе легкая хрипотца от частого курения. Этой фразой он сказал ей «спасибо». Она все равно разглядит подтекст, и он это знает. Она улыбнулась ему и ушла к стойке. Возможно, он бы полюбил ее, если бы его сердце не было уже однажды подарено человеку, который его потом выкинул.
Перед ним снова стояла белоснежная чашка с горячим кофе. Он улыбнулся:
– Спасибо, Лесс.
Ее улыбка - словно лучик солнца в этот дождливый день. Минуты шли растянуто, медленно, и, наверное, уже не было больше смысла ждать. Надо допивать кофе и идти.
Шорох, быстрые шаги… Прямо перед ним возник профиль, который он рисовал десятки раз, глаза, в которые он любил смотреть, и губы, которые неоднократно его целовали.
– Джек… – почти выдохнул он, но его слова были остановлены легким движением руки. Как это глупо. Все и так понятно по его глазам. Он смеется, он видит в нем лишь паренька, с которым пробыл почти год, и которого жестоко бросил. Того глупого паренька, что пронесся когда-то мимо него в дождь. Тот день они будут помнить оба.
Каким же глупым все это оказалось! И одного у них никто не посмеет отнять – последнего поцелуя. Джек не сопротивлялся, и даже на миг показалось, что он снова готов все вернуть. Но это был обман.
Он никогда больше сюда не придет, как долго Джек не будет его жать. И спустя пару лет это кафе станет своеобразным памятником знаменитому художнику Ири Лефрейн, который подарит миру десятки великолепных работ. Но самые главные работы он унесет с собой в могилу, и даже его жена, та самая Лесс, никогда не увидит их, и не вспомнит тот последний поцелуй художника и музыканта.
Конец.
